Война застала Ахматову в Ленинграде. В августе и сентябре, уже во время блокады, она оставалась в городе. Поэтесса Ольга Берггольц вспоминала : « С лицом, замкнутым в суровости и гневности, с противогазом через плечо она несла дежурство как рядовой боец противовоздушной обороны. Она шила мешки для песка, которыми обкладывали траншеи - убежища...» Тогда же, в сентябре 1941 года, когда Ленинград постоянно бомбили, поэт выступала на радио, по словам О. Берггольц, « как истинная и отважная дочь России и Ленинграда ». В октябре больную Ахматову эвакуировали из осаждённого города. Об этом времени она вспоминала : « До мая 1944 года я жила в Ташкенте, жадно ловила вести о Ленинграде, о фронте. Как и другие поэты, часто выступала в госпиталях, читала стихи раненым бойцам. В Ташкенте я впервые узнала, что такое в палящий зной древесная тень и звук воды. А ещё я узнала, что такое человеческая доброта : в Ташкенте я много и тяжело болела. В мае 1944 года я прилетела в весеннюю Москву, уже полную радостных надежд и ожидания близкой победы. В июне вернулась в Ленинград ».

Не страшно под пулями мёртвыми лечь, Не горько остаться без крова, И мы сохраним тебя, русская речь, Великое русское слово. Великую Отечественную войну Ахматова восприняла как искупление народом греха революции и безбожия. Её стихи военных лет выдержаны в духе советской поэзии и снова появляются в печати. Стихотворение « Мужество » было напечатано в газете « Правда » 8 марта 1942 года :

Ахматова в годы войны пишет не о себе, а о женщине вообще, матери, для которой все дети родные : первый дальнобойный немецкий снаряд в Ленинграде « равнодушно гибель нес / Ребёнку моему », словно о родном ( и живом : « Постучись кулачком я открою ») пишет она в эвакуации о погибшем иод бомбами маленьком сыне её соседей по Фонтанному Дому (« Памяти Вали », 1942), и даже старинная статуя в Летнем саду, заботливо укрываемая землёй, для неё « доченька ». « Великое русское слово » выступает как символ народа. Стихотворение обращено к вечному, и эта главная идея сконцентрирована в его последнем слове « навеки ». Идея « Мужества » и других военных стихов Ахматовой не сводится к пафосу борьбы с врагом, она заключается в том, что народ совершает небывалый подвиг во имя духовной свободы.

Мужество Мы знаем, что ныне лежит на весах И что совершается ныне. Час мужества пробил на наших часах, И мужество нас не покинет. Не страшно под пулями мертвыми лечь, Не горько остаться без крова, И мы сохраним тебя, русская речь, Великое русское слово. Свободным и чистым тебя пронесем, И внукам дадим, и от плена спасем Навеки. Февраль 1942 г.

А вы, мои друзья последнего призыва ! Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена. Над вашей памятью не стыть плакучей ивой, А крикнуть на весь мир все ваши имена ! Да что там имена ! Ведь все равно вы с нами !.. Все на колени, все ! Багряный хлынул свет ! И ленинградцы вновь идут сквозь дым рядами Живые с мертвыми : для славы мертвых нет. 1942

Победителям Сзади Нарвские были ворота, Впереди была только смерть... Так советская шла пехота Прямо в желтые жерла « берт ». Вот о вас напишут книжки : « Жизнь свою за други своя », Незатейливые парнишки, Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки, Внуки, братики, сыновья ! 1944

В 1946 году Ахматова снова попала в немилость к партийному руководству : после выступления секретаря ЦК ВКП ( б ) А. Жданова вышло постановление ЦК ВКП ( б ) « О журналах Звезда и Ленинград », в котором поэзию Ахматовой обвинили в безыдейности, отсутствии воспитательного начала. Поэта исключили из Союза писателей. Весь тираж уже напечатанного в 1946 году нового сборника её стихов ( экземпляров ) был уничтожен. Ахматову вновь перестали печатать, она бедствовала. Многие прежние знакомые, увидев Анну Андреевну на улице, переходили на другую сторону, и лишь немногие друзья продолжали общение с ней. Но она вынесла всё с достоинством. В конце х годов запрет с имени Ахматовой был снят. В 1958 и 1961 годах вышли небольшие сборники её стихотворений, а в 1965 году итоговый, самый большой прижизненный сборник « Бег времени ». В первом стихотворении цикла « Тайны ремесла » « Творчество » воссоздаётся таинство рождения произведения : « И просто продиктованные строчки / Ложатся в белоснежную тетрадь ». Внимание поэта задерживают разные звуки, из которых возникают тональность, настроение будущего стихотворения. Вокруг единственного, « всё победившего » звука так тихо, что « слышно, как в лесу растёт трава ». И наконец поэт « начинает понимать » прозвучавшее в мире слово. Истинно художественное произведение Ахматова всегда воспринимала как « продиктованное » кем - то, « подслушанное » у музыки, природы, Музы. Подумаешь, тоже работа, Беспечное это житье : Подслушать у музыки что - то И выдать шутя за своё. Поэт, 1959