Гойя, Гойя-и-Лусьентес (Goya y Lucientes) Франсиско Хосе де (1746–1828), испанский живописец, гравер, рисовальщик Гойя, Гойя-и-Лусьентес (Goya y Lucientes) Франсиско Хосе де (1746–1828), испанский живописец, гравер, рисовальщик

Гойя, Гойя-и-Лусьентес (Goya y Lucientes) Франсиско Хосе де (1746–1828), испанский живописец, гравер, рисовальщик. С 1760 учился в Сарагосе у Х.Лусана-и- Мартинеса. Около 1769 Гойя отправился в Италию, в 1771 вернулся в Сарагосу, где писал фрески в духе итальянского барокко (росписи бокового нефа церкви Нуэстра Сеньора дель Пилар, 1771–1772). С 1773 художник работал в Мадриде, в 1776–1780 и 1786– 1791 выполнил для королевской мануфактуры свыше 60 картонов для ковров с насыщенными по цвету и непринужденными по композиции сценами повседневной жизни и народных развлечений (Зонтик, 1777, Игра в пелоту, 1779, Игра в жмурки, 1791, – все в Прадо, Мадрид).

С начала 1780-х годов Гойя получил известность и как автор выполненных в тонко разработанной цветовой гамме портретов, фигуры и предметы в которых как бы растворяются в тонкой дымке (Семья герцога Осуна, 1787, Прадо, Мадрид; портрет маркизы А.Понтехос, около 1787, Национальная галерея искусства, Вашингтон). В 1780 Гойя был избран в мадридскую Академию художеств (с 1785 вице-директор, с директор ее живописного отделения), в 1786 назначен придворным живописцем, в первый живописец короля. С начала 1780-х годов Гойя получил известность и как автор выполненных в тонко разработанной цветовой гамме портретов, фигуры и предметы в которых как бы растворяются в тонкой дымке (Семья герцога Осуна, 1787, Прадо, Мадрид; портрет маркизы А.Понтехос, около 1787, Национальная галерея искусства, Вашингтон). В 1780 Гойя был избран в мадридскую Академию художеств (с 1785 вице-директор, с директор ее живописного отделения), в 1786 назначен придворным живописцем, в первый живописец короля.

Одновременно в творчестве Гойи нарастают черты трагизма, неприязнь к феодально-клерикальной Испании старого порядка. Уродство ее моральных, духовных и политических основ он раскрывает в гротескно-трагической форме, питающейся фольклорными истоками, в большой серии офортов Капричос (80 листов с комментариями художника, 1797–1798); смелая новизна художественного языка, острая выразительность линии, беспокойных пятен и штрихов, контрастов света и тени, соединение гротеска и реальности, аллегории и фантастики, острой социальной сатиры и трезвого анализа действительности открывали совершенно новые пути развития европейской гравюры.

В 1790-х – начале 1800-х годов исключительного расцвета достигло портретное творчество Гойи, в котором звучат тревожное чувство одиночества (портрет сеньоры Бермудес, Музей изобразительных искусств, Будапешт), мужественное противостояние и вызов окружающему (портрет Ф.Гиймарде, 1798, Лувр, Париж). аромат тайны и скрытой чувственности (Маха одетая и Маха обнаженная, обе картины – около 1802, Прадо, Мадрид). С удивительной силой обличения запечатлел художник надменность, физическое и духовное убожество королевской семьи в групповом портрете Семья Карла IV (1800, Прадо, Мадрид). Глубоким историзмом, страстным протестом проникнуты большие картины Гойи, посвященные борьбе против французской интервенции (Восстание 2 мая 1808 года в Мадриде, Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года, обе – около 1814, Прадо, Мадрид), философски осмысляющая судьбы народа серия офортов Бедствия войны (82 листа, 1810–1820).

В начале 1790-х годов тяжелая болезнь привела художника к глухоте. Чрезвычайно трудные для него годы, совпавшие с периодом жестокой реакции, он провел в своем загородном доме Кинто дель Сордо (Дом глухого), стены которого расписал маслом. В созданных здесь сценах (ныне в Прадо, Мадрид), включающих невиданно смелые для своего времени, остро динамичные изображения многоликих масс и устрашающие символико-мифологические образы, он воплощал идеи противостояния прошлого и будущего, бесконечно-ненасытного дряхлого времени (Сатурн) и освободительной энергии юности (Юдифь).

Еще сложнее система мрачных гротескных образов в серии офортов Диспаратес (22 листа, 1820–1823). Но и в самых мрачных видениях Гойи жестокая тьма не может подавить присущее художнику ощущение вечного движения, вечного обновления жизни, ставшее лейтмотивом в картине Похороны сардинки (около 1814, Прадо, Мадрид), в серии офортов Тавромахия (1815). С 1824 Гойя жил во Франции, где писал портреты друзей, осваивал технику литографии. Влияние его творчества на живопись и графику имело общеевропейский характер и сказывается вплоть до современности. Еще сложнее система мрачных гротескных образов в серии офортов Диспаратес (22 листа, 1820–1823). Но и в самых мрачных видениях Гойи жестокая тьма не может подавить присущее художнику ощущение вечного движения, вечного обновления жизни, ставшее лейтмотивом в картине Похороны сардинки (около 1814, Прадо, Мадрид), в серии офортов Тавромахия (1815). С 1824 Гойя жил во Франции, где писал портреты друзей, осваивал технику литографии. Влияние его творчества на живопись и графику имело общеевропейский характер и сказывается вплоть до современности.

Портрет герцога Веллингтона

Махи на балконе

Портрет Антонии Сарате

Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года

Какой златоуст

Сатурн, пожирающий своих детей