А добродетельный человек всё-таки не взят в герои. И можно даже сказать, почему не взят. Потому что пора наконец дать отдых бедному добродетельному человеку…; потому что не уважают добродетельного человека. Нет, пора наконец припрячь и подлеца. Итак, припряжем подлеца!

Темно и скромно происхождение нашего героя. Родители были дворяне, но столбовые или личные - Бог выдает. Лицом он на них не походил: по крайней мере родственница, бывшая при его рождении, … взявши в руки ребенка, вскрикнула :" Совсем вышел не такой, как я думала! Ему бы следовало пойти в бабку с матерней стороны, что было бы и лучше, а он родился просто, как говорит пословица: ни в мать, ни в отца, а в проезжего молодца."

Дом напоминал маленькую горенку с маленькими окнами, не отворявшимися ни летом, ни зимой.

Отец, больной человек, в длинном сюртуке на мерлушках и в вязаных хлопанцах, надетых на босую ногу, беспрестанно вздыхавши, ходя по комнате, и плевавший в стоявшую в углу песочницу, вечное сидение на лавках, с пером в руках, чернилами на пальцах и даже на губах, вечная пропись над глазами :" не лги, послушествуй старшим и носи добродетель в сердце…»

"Смотри же, Павлуша, учись, не дури и не повесничай, а больше всего угождай учителям и начальникам. Коли будешь угождать начальникам, то, хоть и в науке не успеешь и таланту Бог не дал, все пойдешь в ход и всех опередишь. С товарищами не водись, они тебя добру не научат; а если уж пошло на то, так водись с теми, которые побогаче, чтобы при случае могли быть тебе полезны. Не угощай и не потчевай никого, а веди себя лучше так, чтобы тебя угощали, а больше всего береги и копи копейку; эта вещь надежнее всего на свете. Товарищ или приятель тебя надует и в беде первый выдаст, а копейка не выдаст, в какой бы беде ты ни был. Все сделаешь и все прошибешь на свете копейкой».

Особенных способностей к какой-либо науке в нем не оказалось; отличился он больше прилежанием и опрятностью; но зато оказался в нём большой ум… со стороны практической. Из данной отцом полтины не издержал ни копейки – в тот же год уже сделал к ней приращения, показав оборотливость необыкновенную… Ему мерещилась впереди жизнь во всех довольствах, со всеми достатками; экипажи, дом, отлично устроенный, вкусные обеды…

В это время был выгнан из училища… бедный учитель, любитель тишины и похвального поведения… Бывшие ученики его … собрали для него денег, продав даже многое нужное; один только Павлуша Чичиков … дал какой-то пятак серебра … «Эх, Павлуша! Вот как переменяется человек! Ведь какой благонравный, ничего буйного, шёлк! Надул, сильно надул…»

Местечко досталось ему ничтожное, жалованье 30 али 40 рублей в год. Но решился он жарко заняться службою, всё победить, всё преодолеть… Попал он под начальство уже престарелому повытчику, который был образ какой-то каменной бесчувственности и непотрясаемости… Казалось, не было сил человеческих подбиться к такому человеку и привлечь его расположение, но Чичиков попробовал. «Надул, надул, чёртов сын!»

Оказались кое-какие излишества: он завёл очень хорошего повара, тонкие голландские рубашки…; уже… Лицо его вдруг, несмотря на приятность, не понравилось начальнику, … он возненавидел его насмерть. «Ну, что ж, – сказал Чичиков, - зацепил – поволок, сорвалось – не спрашивай. Плачем горю не поможешь, нужно дело делать». … перешёл, наконец в службу по таможне. За службу свою принялся он с ревностью необыкновенною… В непродолжительное время не было от него никакого житья контрабандистам. Это было гроза и отчаяние всего польского жидовства. Честность и неподкупность были неодолимы, почти неестественны. Получил чин и повышение… Получив в своё распоряжение всё, в ту же минуту дал знать…: «Теперь пора». Чичиков назвал другого чиновника поповичем. Статский советник, хоть и сам пропал, но-таки упёк своего товарища. Чиновников взяли под суд, конфисковали, описали всё… Вновь съёжился он... Вновь ограничил себя во всём, вновь… опустился в грязь и низменную жизнь.

«Эх я Аким – простота, ищу рукавиц, а обе за поясом! Да накупи я всех этих, которые вымерли, пока ещё не подавали новых ревизских сказок, приобрети их, положим, тысячу, да, положим, опекунский совет по двести рублей на душу: вот уж двести тысяч капиталу!»

… кто же он относительно качеств нравственных? Что он не герой, исполненный совершенств и добродетелей, это видно. Как же он? Стало быть, подлец? Почему же подлец, зачем же быть так строгу к другим? Теперь у нас подлецов не бывает… Справедливее всего назвать его: хозяин, приобретатель. Приобретение – вина всего; из-за него произвелись дела, которым свет даёт название не очень чистых. … Не раз … ничтожная страстишка к чему-нибудь мелкому разрасталась в рождённом на лучшие подвиги, заставляла его позабывать великие и святые обязанности и в ничтожных побрякушках видеть великое и святое…

Да, мои добрые читатели, вам бы не хотелось видеть обнаруженную человеческую бедность… Кто же, как не автор, должен сказать святую правду? А кто из вас, … в минуты уединённых бесед с самим собою, углубит вовнутрь собственной души сей тяжёлый запрос: «А нет ли во мне какой-нибудь части Чичикова?» РУСЬ, куда несёшься ты? Дай ответ...