«Хаджи – Мурат» Поэтическая канва повести Л.Н.Толстого

Художественный мир повести подобен тому многокрасочному полю цветов с описания которого начинается пролог. Автор тщетно пытается присоединить к «большому букету цветов» репей, татарник. Репей отделен от других цветов, превращен в символ несгибаемой и неистребимой жизненной силы. Поле – аллегория жизни, пестрой и бесконечно разнообразной.

Начиная с ХХ главы все сильнее вторгается в повествование «поэзия особенной, энергичной горской жизни». Первая песня - о кровомщении – отвечает вкусам и настроениям Хаджи-Мурата. Это песня из «прошлого », напоминание о брате Османе и молочном брате Абунунцал- Хане, все еще не отомщенных.

Высохнет земля на могиле моей, и забудешь ты меня, моя родная мать! Порастет кладбище могильной травой, - заглушит трава твое горе, мой старый отец.

Слезы высохнут на глазах сестры моей, улетит и горе из сердца ее.

Но не забудешь ты меня, мой старший брат, пока не отомстишь моей смерти. Не забудешь ты меня, и второй мой брат, пока не ляжешь рядом со мной.

Горяча ты, пуля, и несешь ты смерть, но не ты ли была моей верной рабой? Земля черная, ты покроешь меня, но не я ли, тебя конем топтал? Холодна ты, смерть, но я был твоим господином. Мое тело возьмет земля, мою душу примет небо.

Песню эту, заимствованную из широко использованного писателем во время работы над повестью «Сборника сведений о кавказских горцах», Л.Толстой особенно любил. Ранее в письме к поэту А.А.Фету он оценивает ее как образец «сокровищ поэтически необычайных»

Сказка о соколе, завершающая ХХ1 главу, - мрачное пророчество и поэтический переход к самой лиричной ХХШ главе.

Сокол, который был пойман, жил у людей и потом вернулся в горы к своим. Он вернулся, но в путах, и на путах остались бубенцы.

И соколы не приняли его. «Лети, - сказали они, - туда, где надели на тебя серебряные бубенцы. У нас нет бубенцов, нет и пут.»

Сокол не хотел покидать родину и остался. Но другие соколы не приняли и заклевали его.

Тавлинская сказка о соколе поэтично и образно отражает истинное положение дел. Герой обречен, попав в западню. «Так заклюют и меня», - думал Хаджи-Мурат.

Ночь перед побегом изображена в ХХШ главе как таинство, праздник жизни, вливающийся в душу воспрявшего от мучительных сомнений героя. К громкому свисту и щелканью соловьев подключается песня. Песня о Гамзате – мелодия смерти посреди пира жизни.

Хаджи-Мурат сам оказался в положении Гамзата. «Ему подумалось, что это так и будет, и вдруг стало серьезно на душе»

Гамзат угнал со своими молодцами с русской стороны табун белых коней. Настиг его за Тереком русский князь, окружил его своим, как лес большим войском.

Гамзат порезал лошадей и с молодцами своими засел за кровавым завалом убитых коней и бился до тех пор, пока были пули в ружьях и кинжалы на поясах и кровь в жилах.

Но прежде чем умереть, Гамзат увидел птиц на небе и закричал им: «Вы, перелетные птицы, летите в наши дома и скажите вы нашим сестрам, матерям и белым девушкам, что умерли мы все за хазават.

Скажите им, что не будут наши тела лежать в могилах, а растаскают и оглодают наши кости жадные волки и выколют глаза нам черные вороны»

Песня о Гамзате, переносится в жизнь: вспоминается детство, образ и песни матери, вереница лиц проносится с головокружительной быстротой и гаснет. Все путы и связи оборвались сами собой.