«Божественные «синий», «золотой», «зеленый» цвета мира». Работа: Волковой А.Я.

Золотой, синий, зеленый Солнце превращается в «ледяной лимон», все покрывается «лимонной желтизною». Три цвета в разных оттенках воссоздают «дольки» «лиц» жизни природы - золотой, синий, зеленый; рождественский мир поэта тоже составляют переливы синего, золотого и зеленого (образ елки, «Вальс со слезой», «Охранная грамота»). Краски, с детства знакомые, - «шафрановая полоса» солнца, «жаркая охра покрыла лес, дома поселка». Уподобляются солнцу цветы: «разрывчато, как солнце, горели четыре репчатые молнии», «жаркие снопы пионов, желтых ромашек, тюльпанов и анемон», «стебли роз, точно сейчас с наковальни, горделиво гнулись на синем медленном огне». Золотое пламя свечи, «Все яблоки, все золотые шары», голубая «звезда Рождества»( «Доктор Живаго») – все «цветовые» картины рассеивают потемки сумерек, помогают осознать присутствие Божье ( «смотрела звезда Рождества»), увидеть сиянье спящего младенца. Все предвещает начало новой эпохи – эпохи глобальных истин.

Образ женщины Образ женщины связан со светлыми сторонами мира поэта. Она подобна белому свету, с ней жизнь - «белей белил». Ее черты проглядываются в сизо-лиловой туче. Этот образ становится «водяным знаком» женщины в творчестве поэта «фиолетовый налет» часто рифмуется с «летом»: В грозу лиловы глаза и газоны И пахнет сырой резедой горизонт. Женские образы связаны и с сиреневой веткой, и с облаками цвета сирени. В спектре цветов сиреневый и фиолетовый стоят рядом с цветами солнца и неба, образуя сиреневую синеву, что символизирует преображенье света, поворот солнца к лету (Сб.«Сестра моя –жизнь», «Второе рождение», «Повесть»).

Выводы: Сочетание «золотого» и «синего», их всевозможные оттенки от голубого до лилового, от лимонного до огненного, красновато - рыжего представляют вечные образы бытия полными жизни и гармонии; божественные «лазурь преображенская», «золото второго Спаса» согревают самые страшные страницы романа «Доктор Живаго» («голубела зимняя морозная ночь»; «свет полного месяца»; «Роскошь морозной ночи была непередаваемой. Мир был на душе доктора»). В борьбе золота и синевы брезжит иное; в художнике открывается сердце пророка... Таков божественный круг творения поэта