в поэзии А.С. Пушкина Автор: Тренихина Наталия

Хорошо известно, что… Анализ многих произведений искусства, признанных шедеврами, показывает, что везде проявляются законы симметрии и золотого сечения.

Поиск ответа на этот вопрос - цель нашего исследования. Поэзия А.С. Пушкина – образец величайшего уровня гармонии. Возникает вопрос: Есть ли в ней место симметрии и асимметрии?

Муза В младенчестве моем она меня любила И семиствольную цевницу мне вручила Она внимала мне с улыбкой – и слегка По звонким скважинам пустого тростника Уже наигрывал я слабыми перстами И гимны важные, внушенные богами, И песни мирные фригийских пастухов С утра до вечера в немой тени дубов Прилежно я внимал урокам девы тайной; И, радуя меня наградою случайной, Откинув локоны от милого чела, Сама из рук моих свирель она брала Тростник был оживлен божественным дыханьем, И сердце наполнял святым очарованьем.

Симметрия содержания По содержанию 14 строк стихотворения отчетливо распадаются на две равные части. В первых семи юный поэт наигрывает на цевнице то, что умеет сам; в последующих семи он учится у музы. Таким образом, в первой половине ОН играет, ОНА слушает (Она внимала мне); а во второй ОН слушает (Прилежно я внимал), играет ОНА. Метрическая схема: 7 + 7

Симметрия посвящения Инструменту посвящены 1-2-я и я строки; муза в центре 3-4-й и й строк ; а в средних 5, 6, 7, 8, 9, 10 строках в центре поэт. Метрическая схема:

Симметрия синтаксической композиции Каждая из симметрических половин содержит две фразы, расположенные зеркально друг к другу: в первой половине первая фраза охватывает 2 строки, вторая -5; во второй половине – первая – 5 строк, а вторая – 2. Метрическая схема:

Общая схема симметрических структур Полная схема симметрических структур стихотворения «Муза» представляет собой соединение всех приведенных ранее структур. Эти симметрические структуры не вступают в противоречие, а скорее накладываются одна на другую и взаимно обогащают, усиливают друг друга. Таким образом, маленькое стихотворение живет одновременно в нескольких измерениях

Сожженное письмо Прощай письмо любви! Прощай: она велела Как долго медлил я! Как долго не хотела Рука предать огню все радости мои! Но полно, час настал. Гори, письмо любви Готов я; ничему душа моя не внемлет Уж пламя жадное листы твои приемлет Минуту!…вспыхнули! пылают – легкий дым, Виясь, теряется с молением моим Уж перстня верного утратя впечатленье, Растопленный сургуч кипит…О провиденье! Свершилось! Темные свернулися листы; На легком пепле их заветные черты Белеют…грудь моя стеснилась. Пепел милый, Отрада бедная в судьбе моей унылой, Останься век со мной на горестной груди…

Симметрия содержания и посвящения В стихотворении три части: 1 – подготовка к сожжению, 2 – само горение, 3 – горечь после сожжения. 1 и 3 части равновелики, процесс горения приходится на центр стихотворения, на 7 и 8 строки. 1 часть – монолог поэта, обрекающий письмо на гибель, 3 часть- монолог поэта, сулящий сожженному письму (пеплу) бессмертие. Семантически эти части противоположны, как противоположны понятия «смерть» и «бессмертие». Метрическая схема: В стихотворении два действующих лица: поэт и письмо, персонифицированное многократным обращением ( Прощай… гори…), которое в последней части стане обращением к пеплу (Пепел милый…). Идея бессмертия подчеркнута еще и добавлением лишней 15-й строки.

Общая схема симметрических структур

Простота симметрических построений придает стихам красоту, упорядоченность, легкость восприятия, строгость и даже некоторую монументальность. Однако поэт нередко идет на « разупорядочивание» заданной стихотворной формы, делает отклонение от нее нормой стихосложения. Асимметрия придает стихам живость, подвижность, повышает эмоциональное воздействие. Выражением асимметрии, подчиненной законам гармонии, являются золотая пропорция и числа Фибоначчи. золотая пропорция и числа Фибоначчи.

Числа Фибоначчи в стихосложении В произведениях А.С. Пушкина периода годов, периода создания наиболее совершенных стихов, часто встречаются размеры стихов (по числу строк), тяготеющие к числам 5, 8, 13, 21, 34. Таким образом, поэт явно предпочитает стихотворения, размер которых близок числам Фибоначчи: «Я вас любил…» - 8 строк «В крови горит огонь желаний…» - 8 строк, «Пора, мой друг, пора!» - 8строк, «Сапожник» - 13 строк, «Сонет» - 14 строк, «Во глубине сибирских руд…» - 20 строк, «К Чаадаеву» - 21 строка, «Зимний вечер» - 32 строки, « Анчар» - 36 строк.

Числа Фибоначчи часто определяют и внутреннюю композицию стихотворений А.С. Пушкина: число стихов и строк в них. Во многих стихотворениях стихи состоят из 8 строк, а само количество стихов равняется числам 3, 5, 8, т.е. стихотворения строятся по схемам 3×8, 5×8, 8×8. «Заклинание» - 3×8, «Предчувствие» - 3×8, «Чем чаще празднует Лицей…» - 5×8.

Удивительно, что у Пушкина часто встречаются стихотворения с числом строк равным 5 ( 3 × 5, 5 × 5, 8 × 5), а ведь число 5 нечетное, что затрудняет рифмование строк! « Прощание» 3 пятистишия, « П.А.Осиповой» 3 пятистишия, «Ночной зефир» 5 пятистиший. Преобладание в метрике стихотворений А.С.Пушкина чисел Фибоначчи никак нельзя признать игрой слепого случая!

Золотая пропорция в стихосложении Стихотворения большого размера часто включают в себя две мысли, и поэтому состоят как бы из двух частей. Такое деление может быть симметричным, а может быть и асимметричным. При асимметричном делении отношение большей части к меньшей очень часто соответствует отношению соседних чисел Фибоначчи, а следовательно, золотой пропорции.

В стихотворении «Поедем, я готов» 13 строк. В нем две смысловые части: 8 строк и 5 строк. 13, 8 и 5 – числа Фибоначчи. В стихотворении «Он между нами жил…» 21 строка. Здесь также отчетливо выделяются две части: 13 и 8 строк. 21, 13 и 8 – тоже соседние числа Фибоначчи.

В одном из последних стихотворений поэта «Из Пиндемонти» тоже 21 строка. И здесь четко выделяются две смысловые части: 13 и 8 строк. Недорого ценю я громкие права, От коих не одна кружится голова. Я не ропщу о том, что отказали боги Мне в сладкой участи оспаривать налоги Или мешать царям друг с другом воевать; И мало горя мне, свободно ли печать Морочит олухов, иль чуткая цензура В журнальных замыслах стесняет балагура. Все это, видите ль, слова, слова, слова. Иные, лучшие мне дороги права: Иная, лучшая потребна мне свобода: Зависеть от царя, зависеть от народа – Не все ли нам равно? Бог с ними. Никому Отчета не давать, себе лишь одному Служить и угождать; для власти, для ливреи Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи. По прихоти своей скитаться здесь и там, Дивясь божественным природы красотам, И пред созданьями искусств и вдохновенья Трепеща радостно в восторгах умиления, Вот счастье! Вот права…

Интересно, что и первая часть из 13 строк по смысловому содержанию также делится на две части: 8 и 5 строк. Недорого ценю я громкие права, От коих не одна кружится голова. Я не ропщу о том, что отказали боги Мне в сладкой участи оспаривать налоги Или мешать царям друг с другом воевать; И мало горя мне, свободно ли печать Морочит олухов, иль чуткая цензура В журнальных замыслах стесняет балагура. Все это, видите ль, слова, слова, слова. Иные, лучшие мне дороги права: Иная, лучшая потребна мне свобода: Зависеть от царя, зависеть от народа – Не все ли нам равно? Бог с ними. Таким образом, все стихотворение построено по законам золотой пропорции

Очень часто в произведении золотое сечение определяет место кульминации. Так «Пиковая дама», «Метель», «Капитанская дочка», «Египетские ночи» и многие другие произведения А.С.Пушкина - содержат в своей композиции золотое сечение. Особенно интересна в этом плане восьмая глава «Евгения Онегина».

Думал ли Пушкин о симметрии, золотом сечении и числах Фибоначчи, создавая свои творения? Скорее всего нет. Но тем не менее в метрике и композиции произведений А.С.Пушкина сосуществуют два начала, обеспечивающих их гармонию: симметрия и асимметрия. симметрия и асимметрия. К симметрии, золотому сечению и числам Фибоначчи привело его интуитивное чувство прекрасного, основой которого и являются законы красоты. И эти законы проявляются в мировых шедеврах независимо от того, знают ли о них авторы или нет.

Вместо заключения … С древнейших времен люди интуитивно чувствовали истинность мысли, выраженную в начале XX века французским скульптором Э.Бурделем: « Искусство – это завуалированная алгебра»