Николай Рубцов Как будто ветер гнал меня по ней, ветер гнал меня по ней, По всей земле- по селам и столицам! По всей земле- по селам и столицам! Я сильным был, Но ветер был сильней, Я сильным был, Но ветер был сильней, И я нигде не мог остановиться. И я нигде не мог остановиться.

Тихая моя родина Тихая моя родина! Ивы, река, соловьи… Мать моя здесь похоронена В детские годы мои - Где тут погост? Вы не видели? - Где тут погост? Вы не видели? Сам я найти не могу.- Сам я найти не могу.- Тихо ответили жители: Тихо ответили жители: -Это на том берегу. -Это на том берегу. Тихо ответили жители, Тихо проехал обоз. Купол церковной обители Яркой травою зарос. Тина теперь и болотина Тина теперь и болотина Там, где купаться любил… Там, где купаться любил… Тихая моя родина, Тихая моя родина, Я ничего не забыл. Я ничего не забыл.

В 1936 году 3 января родился четвертым ребенком в семье начальника ОРСа леспромхоза Михаила Андриановича и Александры Михайловны Рубцовых. В автобиографии сообщит: «Я, Рубцов Н. М., родился в 1936 году в Архангельской области в с. Емецк. В 1940 г. переехал вместе с семьей в Вологду, где нас и застала война. Отец ушел на фронт и погиб в том же 1941 году. Вскоре умерла мать, и я был направлен в Никольский д/д Тотемского района Вологодской области, где окончил 7 классов Никольской НСШ в 1950 г. В том же 1950 году я поступил в Тотемский лесотехнический техникум, где окончил 2 курса, но больше не стал учиться и ушел. Подал заявление в Архангельскую мореходную школу, но не прошел по конкурсу. В настоящий момент подаю заявление в Тралфлот. Н. Рубцов г.». Дом на ул. Ворошилова, где жила семья рубцовых в 1942 г. Вологда. Мать и отец Н.М.Рубцова

После смерти матери 29 июня 1942 года старших детей взяли родственники, а младшие Николай и Борис попали в Красковский детский дом. С октября 1943 г. Николай Рубцов воспитывается в Никольском детском доме. Памяти матери посвящены стихотворения «Аленький цветок», «Детство», а село Никольское с храмом Николая Угодника увековечено в знаменитых строках «Люблю я деревню Николу, где кончил начальную школу...» м годом датировано одно из самых ранних стихотворений Николая Рубцова «Зима», написанное под влиянием «Детства» И. Сурикова. Сохранился рассказ учительницы литературы: «Коля любил читать стихи и читал хорошо. Встанет, расставит ноги, смотрит куда-то вдаль и декламирует, а сам, кажется, мысленно, там, с героями стихотворения». Детский дом в с.Никольское Тотемского р- на Вологодской области, где в 1943 – 1950 гг. жил Н.Рубцов (дом после реставрации) Детские годы Детские годы

Аленький цветочек Домик моих родителей Часто лишал я сна, - Где он опять, не видели? Мать без того больна- В зарослях сада нашего Прятался я, как мог. Там я тайком выращивал Аленький свой цветок... Кстати его, некстати ли, Вырастить все же смог... Нес я за гробом матери Аленький свой цветок. Домик моих родителей Часто лишал я сна, - Где он опять, не видели? Мать без того больна- В зарослях сада нашего Прятался я, как мог. Там я тайком выращивал Аленький свой цветок... Кстати его, некстати ли, Вырастить все же смог... Нес я за гробом матери Аленький свой цветок.

Об этих днях сам Рубцов писал позднее так: Вот говорят, что скуден был паек Что были ночи с холодом, с тоскою, - Я лучше помню ивы над рекою И запоздалый в поле огонек. До слез теперь любимые места! И там, в глуши, под крышею детдома, Для нас звучало как-то незнакомо, Нас оскорбляло слово «сирота». И все-таки многие верили, в том числе и Коля Рубцов, что после войны родители их вернутся и обязательно возьмут их из детдома, - этой верой только и жили. Николай Рубцов на исходе войны еще не знал, что отец давно уже демобилизовался и, вернувшись в Вологду, устроился работать в отдел снабжения Северной железной дороги - на очень хлебное по тем временам место... Про сына, отданного в детдом, Михаил Андриянович так и не вспомнил. Да и зачем вспоминать, если он снова женился, если уже пошли дети...

С 1950 – 1952 гг. Николай Рубцов окончил семилетку и, по его словам, «рвался к морю». Но попытка поступить в Рижскую мореходку закончилась неудачей. Возвращается в Никольское и поступает в Тотемский лесотехнический техникум. Летом 1952 года, кончив два курса «лесного» техникума и, главное, получив паспорт, еще раз пытается пройти конкурс в «мореходку», но теперь уже Архангельскую. Вновь неудачно. Поступает на Тралфлот подручным кочегара на тральщике РТ-20 «Архангельск». Об этих годах сообщит скупо: «Учился в нескольких техникумах, ни одного не закончил. Работал на нескольких заводах и в Архангельском траловом флоте. Все это в разной мере отозвалось в стихах». В 1953 году поступает учиться в горный техникум в заполярном городе Кировск. С гг. бросает техникум и переезжает к брату Алексею в село Приютино под Ленинградом. Работает слесарем-сборщиком на артиллерийском испытательном полигоне. Усадьба Олениных Приютино. Здесь размещалось общежитие артиллерийского полигона Приютино. 1955г

С 1956 – 1959 гг. действительная служба на Северном флоте в заполярном городе. Годы службы на эсминце прошли под знаком поэзии Сергея Есенина, которого именно в это время Россия открывала заново. Рязанский прозаик Валентин Сафонов, служивший с Николаем Рубцовым, рассказывает: «Коля прочитал все, что было у меня о Есенине... Брат прислал мне двухтомник Есенина, вышедший в 56-м в Госиздате. Светло- сиреневый переплет, зеленое пятно неприхотливого пейзажа на обложке. Вот это был праздник! Мне и теперь они дороже многих нарядных изданий... Тогда, в машинном отделении, мы не читали друг другу собственных стихов. Даже, кажется, и в голову не пришло такое читать себя. Говорили только о Есенине». В годы службы Николай Рубцов посещает литературное объединение при флотской газете «На страже Заполярья», начинает печататься. Учетная карточка

С 1959 – 1960 гг. после демобилизации, с ноября начинает работать кочегаром на Кировском (бывшем Путиловском) заводе, живет в заводском общежитии. «С получки особенно хорошо, сообщает он другу, хожу в театры и в кино». Начинает заниматься в литобъединении «Нарвская застава». Поступает в вечернюю школу. В 1961г. выходит коллективный сборник «Первая плавка» с пятью стихотворениями Рубцова. В1962 г., 24 января Николай Рубцов выступает с чтением стихов на вечере молодой поэзии в ленинградском Доме писателей. Знакомится с Глебом Горбовским и с другими ленинградскими молодыми поэтами. Подготовил рукописный (самиздатовский) сборник из 37 стихотворений «Волны и скалы», в который вошли такие известные в будущем стихи, как «Видения на холме», «Березы», «Добрый Филя», раздел «звукозаписных миниатюр». По предисловию к сборнику можно судить об отношении молодого поэта к официозным литературным и окололитературным кругам. Николай Рубцов заявляет: «И пусть не суются сюда со своими мнениями унылые и сытые «поэтические» рыла, которыми кишат литературные дворы и задворки». Сдает экстерном экзамены за среднюю школу. Представляет рукописный сборник «Волны и скалы» на творческий конкурс в Литературный институт. Поступает в Литературный институт Обложка первого стихотворного сборника Рубцов рядом со студентками Литературного института

В июле 1963 г. датирован первый вариант стихотворения «В горнице». В течение года написаны: «Я буду скакать по холмам...» и другие стихотворения, ставшие рубцовской классикой. «В моей памяти, вспоминает Вадим Кожинов, Николай Рубцов неразрывно связан со своего рода поэтическим кружком, в который он вошел в 1962 году, вскоре после приезда в Москву, в Литературный институт. К кружку этому так или иначе принадлежали Станислав Куняев, Анатолий Передреев, Владимир Соколов и ряд более молодых поэтов Эдуард Балашов, Александр Черевченко, Игорь Шкляревский и другие. Нельзя не подчеркнуть, что речь идет именно о кружке, а не о том, что называют литературной школой, течением и т.п. Правда, позднее, к концу шестидесятых годов, на основе именно этого кружка сложилось уже собственно литературное явление, которое получило в критике название или, вернее, прозвание «тихая лирика». Более того, течение это, вместе с глубоко родственной ему и тесно связанной с ним школой прозаиков, прозванных тогдашней критикой «деревенщиками», определило целый этап в развитии отечественной литературы». Но к этому же периоду вхождения в литературу относятся и первые исключения Николая Рубцова из Литературного института, как значилось в приказе: «с немедленным выселением из общежития».

С гг. в конце июня Николай Рубцов вновь отчислен из Литературного института, 15 января 1966 года вновь восстановлен, но на заочном отделении, что фактически лишало его возможности иметь хоть какой-то свой «угол» в Москве. О годах учебы в Литинституте бытует немало легенд, связанных в основном с «недостойным поведением Рубцова Н.М.» в ЦДЛ и «нарушением общественного порядка» в общежитии. Очевидцы рассказывают, как однажды он устроил «застолье» с классиками Пушкиным, Лермонтовым, Гоголем, Блоком, сняв их портреты со всех этажей и собрав у себя в комнате. Сокурсники застали его «чокающимся»: «Ваше здоровье, Александр Сергеевич!.. Ваше, Михаил Юрьевич!..» Утром, под надзором коменданта общежития, он послушно разнес и развесил портреты, но продолжал бурчать: «Не дали раз в жизни в хорошей компании посидеть...» Не менее ощутимой была и такая административная мера, как «снятие со стипендии», которая тоже не единожды применялась к Николаю Рубцову, оставляя без средств к существованию.

Лето проводит в Николе. «Здесь за полтора месяца, сообщает он в письме к Александру Яшину, написал около сорока стихотворений. В основном о природе, есть и неплохие, и есть вроде бы ничего. Но писал по- другому, как мне кажется. Предпочитал использовать слова только духовного, эмоционально-образного содержания, которые звучали до нас сотни лет и столько же будут жить после нас». А в письме к другу земляку-вологжанину Сергею Викулову сообщал: «Все последние дни занимаюсь тем, что пишу повесть (впервые взялся за прозу), а также стихи, вернее, не пишу, а складываю в голове. Вообще я никогда не использую ручку и чернила и не имею их. Даже не все чистовики отпечатываю на машинке так что умру, наверное, с целым сборником, да и большим, стихов, «напечатанных» или «записанных» только в моей беспорядочной голове».

С 1966 – 1967 гг. проводит в странствиях: Вологда Барнаул Москва Хабаровск Волго-Балтийский канал Вологда. Николай Рубцов принимает участие в обычных для того времени писательских поездках, выступлениях в сельских клубах, Домах культуры, библиотеках. Вологодский поэт Александр Романов так описывает публичные выступления Николая Рубцова: «Николай Рубцов стихи читал прекрасно. Встанет перед людьми прямо, прищурится зорко и начнет вздымать слово за слово: «Взбегу на холм и упаду в траву...» Не раз слышал я из уст автора эти великие «Видения на холме», и всегда охватывала дрожь восторга от силы слов и боль от мучений и невзгод Родины. А потом «Меж болотных стволов красовался восток огнеликий», и воображение мое уносилось вместе с журавлиным клином в щемящую синеву родного горизонта. А затем «Я уеду из этой деревни», и мне приходилось прикрываться ладонью, чтобы люди, сидевшие в зале, не заметили моих невольных слез... Вот какими были выступления Николая Рубцова!»

К лету 1967 года вышла книга «Звезда полей», ставшая звездным часом поэта. «Эпопею издания сборника стихов Рубцова я знал хорошо, вспоминал однокурсник Анатолий Чечетин. Заходили с ним в издательство, когда еще только созревал договор, и на других этапах. Уже тогда я понимал, какое важное дело совершает Егор Исаев, отстаивая, проводя и «пробивая» почти в целости-сохранности эту подлинно поэтическую книжечку стихов, явившуюся к нам словно из другой галактики». В 1968 г. в журналах появилось несколько рецензий на «Звезду полей», по ней Николай Рубцов защитил диплом в Литературном институте и 19 апреля был принят в Союз писателей. Получил в Вологде комнату в общежитии. Ранней весной исполнилась давнишняя мечта поэта: он побывал на родине Есенина в селе Константинове. В августе-сентябре гостит в деревне Тимониха у Василия Белова. Там написана поэма-сказка «Разбойник Ляля».

В 1969 г. вышла третья книга Николая Рубцова «Душа хранит» (Архангельск). Закончились годы скитаний, бытовой неустроенности: Николай Рубцов получил скромную, но все-таки отдельную однокомнатную квартиру. Казалось, что налаживается и личная жизнь поэта... В 1970 г. вышла четвертая книга Николая Рубцова «Сосен шум», изданная благодаря хлопотам Егора Исаева, в том же «Советском писателе». Появились публикации в «Нашем современнике», «Молодой гвардии». К этому времени относятся стихотворения «Судьба», «Ферапонтово», «Я умру в крещенские морозы...». 19 января 1971г. в крещенские морозы поэт Николай Рубцов был убит.

Я умру в крещенские морозы, Я умру, когда трещат берёзы, А весною ужас будет полным: На погост речные хлынут волны! Из моей затопленной могилы Гроб всплывёт, забытый и унылый, Разобьётся с треском, и в потёмки и в потёмки Уплывут ужасные обломки. Сам не знаю, что это такое… Я не верю вечности покоя

Книга, подаренная Куняевым Книга, подаренная Куняевым

Жена, Г. Меньшикова Дочь Лена: школьница Дочь Лена: взрослая Дочь Лена: взрослая

Ночь на родине Высокий дуб. Глубокая вода. Спокойные кругом ложатся тени. И тихо так., как будто никогда Природа здесь не знала потрясений! И тихо так, как будто никогда И тихо так, как будто никогда Здесь крыши сел не слыхивали грома! Здесь крыши сел не слыхивали грома! Не встрепенётся ветер у пруда, Не встрепенётся ветер у пруда, И на дворе не зашуршит солома. И на дворе не зашуршит солома. И редок сонный коростеля крик… Вернулся я – былое не вернется! Ну что же? Пусть хоть это остаётся, Продлится пусть хотя бы миг. Когда души не трогает беда, Когда души не трогает беда, И так спокойно двигаются тени, И так спокойно двигаются тени, И тихо так, как будто никогда И тихо так, как будто никогда Уже не будет этих потрясений… Уже не будет этих потрясений…

Я переписывать не стану Из книги Тютчева и Фета, Я даже слушать перестану Того же Тютчева и Фета, И я придумывать не стану Себя особого, Рубцова, За это верить перестану В того же самого Рубцова. Но я у Тютчева и Фета Проверю искреннее слово, Чтоб книгу Тютчева и Фета Продолжить книгою Рубцова!.. Я переписывать не стану Из книги Тютчева и Фета, Я даже слушать перестану Того же Тютчева и Фета, И я придумывать не стану Себя особого, Рубцова, За это верить перестану В того же самого Рубцова. Но я у Тютчева и Фета Проверю искреннее слово, Чтоб книгу Тютчева и Фета Продолжить книгою Рубцова!..