Жизнь, творчество, личность (1891 – 1940)

« На широком поле словесности российской в СССР я был один - единственный литературный волк. Мне советовали выкрасить шкуру. Нелепый совет. Крашеный ли волк, стриженый ли волк, он всё равно не похож на пуделя » ( Из письма И. В. Сталину, март 1930 г.)

« Семья Булгаковых – большая, дружная, культурная, музыкальная, театральная »

" Давно собираюсь написать тебе, но не в силах в письме изложить тебе всю эпопею, которую я пережила в эту зиму : Миша совершенно измочалил меня... В результате я должна предоставить ему самому пережить все последствия своего безумного шага : 26 апреля предполагается его свадьба. Дела стоят так, что все равно они повенчались бы, только со скандалом и с разрывом с родными ; так я решила устроить лучше все без скандала. Пошла к о. Александру Александровичу ( можешь представить, как Миша с Тасей меня выпроваживали поскорее на этот визит !), поговорила с ним откровенно, и он сказал, что лучше, конечно, повенчать их, что " Бог устроит все к лучшему "... Если бы я могла надеяться на хороший результат этого брака ; а то я, к сожалению, никаких данных с обеих сторон к каким бы то ни было надеждам не вижу, и это меня приводит в ужас. Александр Александрович искренне сочувствовал мне, и мне стало легче после разговора с ним... Потом Миша был у него ; он, конечно, старался обратить Мишино внимание на всю серьезность этого шага ( а Мише его слова как с гуся вода !), призывал Божье благословение на это дело..."

" Студентом Михаил женился. Его жена была Татьяна Николаевна Лаппа, Тася, дочь управляющего Саратовской казенной палатой, девица со средствами. Михаил хорошо прожил на средства жены последние три года студенчества как в Киеве, так и в Саратове... Своих средств у Михаила не было... Тася не была красива, но была очень хорошей женщиной, тихой и любящей женой, худенькой и незаметной. Детей у их не было. Это было категорическое условие Михаила...»

Своё медицинское образование он скрывал до конца жизни

«… приехал без денег, без вещей в Москву с тем, чтобы остаться в ней навсегда » ( Из автобиографии М. А. Булгакова )

« Цилиндр мой я с голодухи на базар снёс. Но сердце и мозг не понесу на базар, хоть издохну ». ( Из книги « Записки на манжетах »)

" Тут у Булгакова пошли " дела семейные "- появились новые интересы, ему стало не до меня. Ударил в нос успех ! К тому времени вернулся из Берлина Василевский с женой своей … Любовью Евгеньевной, неглупая, практическая женщина, многое испытавшая на своем веку, оставившая в Германии свою " любовь ", - Василевская приглядывалась ко всем мужчинам, которые могли бы помочь строить ее будущее. С мужем она была не в ладах. Булгаков подвернулся кстати. Через месяц - два все узнали, что Миша бросил Татьяну Николаевну и сошелся с Любовью Евгеньевной ".

" Подавляет меня чувственно моя жена. Это и хорошо, и отчаянно, и сладко, и, в то же время, безнадежно сложно : я как раз сейчас хворый, а она для меня... Как заноза сидит... что чертова баба завязила меня ; как пушку в болоте, важный вопрос. Но один, без нее, уже не мыслюсь. Видно привык … … Эта ужасно глупо при моих замыслах, но, кажется, я в нее влюблен. Одна мысль интересует меня. При всяком ли она приспособилась бы так же уютно, или это избирательно для меня ?"

Я обращаюсь к правительству со следующим письмом: После того, как все мои произведения были запрещены, среди многих граждан, которым я известен как писатель, стали раздаваться голоса, подающие мне один и тот же совет: Сочинить «коммунистическую пьесу» (в кавычках я привожу цитаты), а кроме того, обратиться к Правительству СССР с покаянным письмом, содержащим в себе отказ от прежних моих взглядов, высказанных мною в литературных произведениях, и уверения в том, что отныне я буду работать как преданный идее коммунизма писатель-попутчик. Цель: спастись от гонений, нищеты и неизбежной гибели в финале. Этого совета я не послушался. Навряд ли мне удалось бы предстать перед Правительством СССР в выгодном свете, написав лживое письмо, представляющее собой неопрятный и к тому же наивный политический курбет. Попыток же сочинить коммунистическую пьесу я даже не производил, зная заведомо, что такая пьеса у меня не выйдет. Созревшее во мне желание прекратить мои писательские мучения заставляет меня обратиться к Правительству СССР с письмом правдивым. Произведя анализ моих альбомных вырезок, я обнаружил в прессе СССР за десять лет моей литературной работы 301 отзыв обо мне. Из них: похвальных было 3, враждебно-ругательных 298. Последние 298 представляют собой зеркальное отражение моей писательской жизни… Я прошу принять во внимание, что невозможность писать равносильна для меня погребению заживо...

Я прошу правительство СССР приказать мне в срочном порядке покинуть пределы СССР в сопровождении моей жены Любови Евгеньевны Булгаковой. Я обращаюсь к гуманности советской власти и прошу меня, писателя, который не может быть полезен у себя, в отечестве, великодушно отпустить на свободу. Если же и то, что я написал, неубедительно и меня обрекут на пожизненное молчание в СССР, я прошу Советское правительство дать мне работу по специальности и командировать меня в театр на работу в качестве штатного режиссера. Я именно точно и подчеркнуто прошу о КАТЕГОРИЧЕСКОМ ПРИКАЗЕ, О КОМАНДИРОВАНИИ, потому что все мои попытки найти работу в той единственной области, где я могу быть полезен в СССР, как исключительно квалифицированный специалист, потерпели полное фиаско. Мое имя сделано настолько одиозным, что предложения работы с моей стороны встретили ИСПУГ, несмотря на то, что в Москве громадному количеству актеров и режиссеров, а с ними вместе и директорам театров, отлично известно мое виртуозное знание сцены. Я предлагаю СССР совершенно честного, без всякой тени вредительства специалиста, режиссера и актера, который берется добросовестно ставить любую пьесу, начиная с шекспировских пьес и вплоть до пьес сегодняшнего дня. Я прошу о назначении меня лаборантом - режиссером в 1- й Художественный Театр в лучшую школу, возглавляемую мастерами К. С. Станиславским и В. И. Немировичем - Данченко. Если меня не назначат режиссером, я прошусь на штатную должность статиста. Если и статистом нельзя я прошусь на должность рабочего сцены. Если же и это невозможно, я прошу советское Правительство поступить со мной, как оно найдет нужным, но как - нибудь поступить, потому что у меня, драматурга, написавшего 5 пьес, известного в СССР и за границей, налицо, В ДАННЫЙ МОМЕНТ, нищета, улица, гибель. М. Булгаков.

Сталин : Мы ваше письмо получили. Читали с товарищами. Вы будете по нему благоприятный ответ иметь. А, может быть, правда, вас пустить за границу ? Что, мы вам очень надоели ? Булгаков : Я много думал в последние годы, может ли русский писатель жить без родины, и мне кажется, что не может … Сталин : Вы правы. Я тоже так думаю. Вы где хотите работать ? В Художественном театре ? Булгаков : Да, я хотел бы, но я говорил об этом, мне отказали. Сталин : А вы подайте заявление туда. Мне кажется, что они согласятся. Нам бы нужно встретиться, поговорить с вами …

" Мы познакомились очень неожиданно. Я интересовалась им давно. С тех пор как прочитала « Роковые яйца » и « Белую гвардию ». Я почувствовала, что это совершенно особый писатель, хотя литература 20- х годов у нас была очень талантлива. Необычайный взлет был у русской литературы. И среди всех был Булгаков, причем среди этого большого созвездия он стоял как - то в стороне по своей необычности, необычности темы, необычности языка, взгляда, юмора : всего того, что, собственно, определяет писателя. Все это поразило меня. Я была женой генерал - лейтенанта Шиловского, прекрасного, благороднейшего человека. Была, что называется, счастливая семья : муж, занимающий высокое положение, двое прекрасных сыновей... Вообще все было хорошо. Но когда я встретила Булгакова случайно в одном доме, я поняла, что это моя судьба, несмотря на безумно трудную трагедию разрыва. Я пошла на все это, потому что без Булгакова для меня не было бы ни смысла жизни, ни оправдания ее... Это было в 29- м году в феврале, на масленую. Какие - то знакомые устроили блины. Ни я не хотела идти туда, ни Булгаков, который почему - то решил, что в этот дом он не будет ходить. Но получилось так, что эти люди сумели заинтересовать составом приглашенных и его, и меня. Ну, меня, конечно, его фамилия. В общем, мы встретились и были рядом. Это была быстрая, необычайно быстрая, во всяком случае с моей стороны, любовь на всю жизнь. Потом наступили гораздо более трудные времена, когда мне было очень трудно уйти из дома именно из - за того, что муж был очень хорошим человеком, из - за того, что у нас была такая дружная семья. В первый раз я смалодушествовала и осталась, и я не видела Булгакова 20 месяцев, давши слово, что не приму ни одного письма, не подойду ни разу к телефону, не выйду одна на улицу. Но, очевидно, все - таки это была судьба. Потому что, когда я в первый раз вышла на улицу, я встретила его, и первая фраза, которую он сказал, было : « Я не могу без тебя жить ». И я ответила : « И я тоже ». И мы решили соединиться, несмотря ни на что. Но тогда же он мне сказал то, что, я не знаю почему, но приняла со смехом. Он мне сказал : « Дай мне слово, что умирать я буду у тебя на руках ». Если представить, что это говорил человек неполных сорока лет, здоровый, с веселыми голубыми глазами, сияющий от счастья, то, конечно, это выглядело очень странно. И я, смеясь, сказала : « Конечно, конечно, ты будешь умирать у меня на...». Он сказал : « Я говорю очень серьезно, поклянись ». И в результате я поклялась ».

" Дорогой Евгений Александрович, я виделся с Еленой Сергеевной по ее вызову, и мы объяснились с нею. Мы любим друг друга так же, как любили раньше. И мы хотим пожениться ".

" Секретно. Срочно. В 3 3/4 дня я венчаюсь в Загсе. Отпустите меня через 10 минут ".

« Слушали замечательно, после чтения долго, стоя, аплодировали. Однако главный герой пьесы, уже одобренной в Комитете по делам искусств, категорически высказался против ее постановки. Причем, в разговоре с В. Немировичем - Данченко, Сталин сказал, что « пьесу « Батум » он считает очень хорошей, но ее нельзя ставить ». Режиссер несостоявшегося спектакля В. Г. Сахновский объяснил Булгакову, почему не приняли пьесу : « Нельзя такое лицо, как Иосиф Виссарионович Сталин, делать романтическим героем, нельзя ставить его в выдуманные положения и вкладывать в его уста выдуманные слова ».

" Любовь выскочила перед нами, как из - под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих ! Так поражает молния, так поражает финский нож ! Она - то, впрочем, утверждала впоследствии, что это не так, что любили мы, конечно, друг друга давным - давно, не зная друг друга..."

«… Только сильное радостное потрясение … может дать надежду на спасение …» Из письма друзей М. А. Булгакова Сталину