ХАНС ХОЛЬБЕН МЛАДШИЙ ПРЕЗЕНТАЦИЯ УЧЕНИЦЫ 9А КЛАССА МОУ ИЛЬИНСКОЙ СОШ ШОРИКОВОЙ ЕЛЕНЫ.

Хольбейны - это семья немецких художников швабской школы, можно сказать - настоящий художественный клан, родоначальники которого окутаны легендарной дымкой. О Сигизмунде и Михаиле Хольбейнах известны только их имена - ни сведений достоверных, ни тем более картин не сохранилось. Ханс Хольбейн Старший прославился в свое время росписями алтарей во многих соборах немецких городов. У Ханса Хольбейна Старшего было двое сыновей, и оба тоже стали художниками. Но если Амброзиус Хольбейн известен сейчас главным образом своей принадлежностью к славной фамилии, то брат его - Ханс Хольбейн Младший - оказался одним из величайших художников Германии и своего времени вообще. образом у своего отца, хотя должно быть названо также имя Ханса Буркмае-ра, которому юный Хольбейн тоже был кое- чем обязан. С 1515 по 1526 год Хольбейн работал в Швейцарии, в Базеле, где вместе с братом Амброзиусом делал гравюры для книгопечатен, в частности проиллюстрировал знаменитую «Похвалу глупости» Эразма Роттердамского, с которым близко сошелся лично. Хольбейны - это семья немецких художников швабской школы, можно сказать - настоящий художественный клан, родоначальники которого окутаны легендарной дымкой. О Сигизмунде и Михаиле Хольбейнах известны только их имена - ни сведений достоверных, ни тем более картин не сохранилось. Ханс Хольбейн Старший прославился в свое время росписями алтарей во многих соборах немецких городов. У Ханса Хольбейна Старшего было двое сыновей, и оба тоже стали художниками. Но если Амброзиус Хольбейн известен сейчас главным образом своей принадлежностью к славной фамилии, то брат его - Ханс Хольбейн Младший - оказался одним из величайших художников Германии и своего времени вообще. образом у своего отца, хотя должно быть названо также имя Ханса Буркмае-ра, которому юный Хольбейн тоже был кое- чем обязан. С 1515 по 1526 год Хольбейн работал в Швейцарии, в Базеле, где вместе с братом Амброзиусом делал гравюры для книгопечатен, в частности проиллюстрировал знаменитую «Похвалу глупости» Эразма Роттердамского, с которым близко сошелся лично.

Первые живописные работы Хольбейна, известные ныне, относятся к 1520-м годам, и уже они позволяют судить, насколько широк был диапазон его одаренности, сколько силы и дерзновения крылось в этом совсем еще молодом человеке. В 1521 году, неизвестно, по заказу или собственной прихоти, Хольбейн написал картину «Мертвый Христос», про которую исследователь справедливо пишет, что она «отмечена строгой объективностью подхода в трактовке религиозной темы». Однако нам, пожалуй, больше скажет ссылка на роман Достоевского «Идиот»; помните, в мрачном доме Парфена Рогожина хозяин показывает князю Мышкину копию картины, которая буквально сводит с ума - так велика её колдовская сила. То была копия именно «Мертвого Христа»... А вскоре Хольбейн пишет произведение совсем иной тональности, в котором ни тени жесткого реализма, а напротив - светлая умиленность, даже чуть-чуть слащавый идеализм: «Мадонну бургомистра Мейера»... Вообще разнообразие тональностей ранних произведений Первые живописные работы Хольбейна, известные ныне, относятся к 1520-м годам, и уже они позволяют судить, насколько широк был диапазон его одаренности, сколько силы и дерзновения крылось в этом совсем еще молодом человеке. В 1521 году, неизвестно, по заказу или собственной прихоти, Хольбейн написал картину «Мертвый Христос», про которую исследователь справедливо пишет, что она «отмечена строгой объективностью подхода в трактовке религиозной темы». Однако нам, пожалуй, больше скажет ссылка на роман Достоевского «Идиот»; помните, в мрачном доме Парфена Рогожина хозяин показывает князю Мышкину копию картины, которая буквально сводит с ума - так велика её колдовская сила. То была копия именно «Мертвого Христа»... А вскоре Хольбейн пишет произведение совсем иной тональности, в котором ни тени жесткого реализма, а напротив - светлая умиленность, даже чуть-чуть слащавый идеализм: «Мадонну бургомистра Мейера»... Вообще разнообразие тональностей ранних произведений Хольбейна поразительно, но это ни в коем случае нельзя объяснять молодостью или незрелостью мастера. Хольбейна поразительно, но это ни в коем случае нельзя объяснять молодостью или незрелостью мастера.

По складу натуры он мог удивительно много вместить в себе - это во-первых; во-вторых, время, когда он жил, - эпоха реформации - было само исполнено кричащих контрастов, и даже простых людей, а не только гениев раздирали противоречия. По складу натуры он мог удивительно много вместить в себе - это во-первых; во-вторых, время, когда он жил, - эпоха реформации - было само исполнено кричащих контрастов, и даже простых людей, а не только гениев раздирали противоречия.

Великой крестьянской войной под предводительством Томаса Мюнцера, разгоревшейся в середине 1520-х годов, были навеяны рисунки (а позднее гравюры по ним), красноречиво названные «Плясками смерти». Хольбейн, как мало кто из его современников, чувствовал масштаб происходивших событий и, возможно, принимал в них более активное участие, чем позволяют судить о том сохранившиеся документы. Во всяком случае, в 1526 году ему пришлось уехать в Англию; впрочем, он отправлялся за границу не в первый раз: еще в 1518 году он странствовал по Ломбардии, где насмотрелся на работы Леонардо да Винчи, Бернардо Луини, Гауденцио Феррари, а особенно сильное впечатление произвела на него архитектура Северной Италии. Затем он побывал и во Франции, где познакомился с работой портретиста Жана Клуэ. Пожалуй, Ханс Хольбейн Младший был наиболее европейски образованным (помимо того, что наиболее талантливым) немецким художником своего времени... Великой крестьянской войной под предводительством Томаса Мюнцера, разгоревшейся в середине 1520-х годов, были навеяны рисунки (а позднее гравюры по ним), красноречиво названные «Плясками смерти». Хольбейн, как мало кто из его современников, чувствовал масштаб происходивших событий и, возможно, принимал в них более активное участие, чем позволяют судить о том сохранившиеся документы. Во всяком случае, в 1526 году ему пришлось уехать в Англию; впрочем, он отправлялся за границу не в первый раз: еще в 1518 году он странствовал по Ломбардии, где насмотрелся на работы Леонардо да Винчи, Бернардо Луини, Гауденцио Феррари, а особенно сильное впечатление произвела на него архитектура Северной Италии. Затем он побывал и во Франции, где познакомился с работой портретиста Жана Клуэ. Пожалуй, Ханс Хольбейн Младший был наиболее европейски образованным (помимо того, что наиболее талантливым) немецким художником своего времени...

В Лондоне он явился в дом великого утописта Томаса Мора, вручил ему рекомендательное письмо от Эразма Роттердамского - и начался первый (двухлетний) английский период жизни и творчества Хольбейна. В эти годы Хольбейн главным образом портретист; согласно старинной биографии, «он писал исключительно портреты Мора и его семейства, архиепископа Кентербер-рийского, астронома Кратцера, Гольсельва и др.». Как круг моделей, так и характер трактовки их не оставляют никакого сомнения в симпатиях и пристрастиях Хольбейна: умонастроение его старших друзей и покровителей, утопистов, религиозных реформаторов, мечтателей, людей чести и государственного разума оказало на него явное воздействие. Удивителен Томас Мор в исполнении Хольбейна (1527 год) - истовый фанатик и государственный муж, вольнодумец и мечтатель, при этом добрейший человек, отец семейства, рачительный хозяин дома, открытого для друзей, в число кото­рых Ханс Хольбейн был зачислен быстро и навсегда... В Лондоне он явился в дом великого утописта Томаса Мора, вручил ему рекомендательное письмо от Эразма Роттердамского - и начался первый (двухлетний) английский период жизни и творчества Хольбейна. В эти годы Хольбейн главным образом портретист; согласно старинной биографии, «он писал исключительно портреты Мора и его семейства, архиепископа Кентербер-рийского, астронома Кратцера, Гольсельва и др.». Как круг моделей, так и характер трактовки их не оставляют никакого сомнения в симпатиях и пристрастиях Хольбейна: умонастроение его старших друзей и покровителей, утопистов, религиозных реформаторов, мечтателей, людей чести и государственного разума оказало на него явное воздействие. Удивителен Томас Мор в исполнении Хольбейна (1527 год) - истовый фанатик и государственный муж, вольнодумец и мечтатель, при этом добрейший человек, отец семейства, рачительный хозяин дома, открытого для друзей, в число кото­рых Ханс Хольбейн был зачислен быстро и навсегда...

Обстоятельства возвращения в Базель представляют наиболее неясную страницу биографии Хольбейна. Он написал для базельской ратуши несколько сцен из Ветхого Завета, и все, казалось, обстояло благополучно, слава его все больше упрочивалась, но вдруг религиозные смуты, вспыхнувшие ярким пламенем в 1532 году, вынудили его оставить уже наладившийся быт и снова отправиться в Англию... Обстоятельства возвращения в Базель представляют наиболее неясную страницу биографии Хольбейна. Он написал для базельской ратуши несколько сцен из Ветхого Завета, и все, казалось, обстояло благополучно, слава его все больше упрочивалась, но вдруг религиозные смуты, вспыхнувшие ярким пламенем в 1532 году, вынудили его оставить уже наладившийся быт и снова отправиться в Англию...

«В первые годы своего второго английского периода ( ) Хольбейн главным образом пишет немецкое купечество, живущее в Лондоне, - свидетельствует исследователь. - Вероятно, применяясь к заказчику, он вырабатывает теперь новые приемы в портретной живописи: уделяет несравненно большее место пространству, интерьеру и вещевому материалу, характеризующему занятие модели...» Вообще надо сказать, что еще одним из многих умений Хольбейна было умение применяться к обстоятельствам, каковы бы они ни были. Его работу в середине 1530-х годов прекрасно характеризуют два портрета. Первый - портрет Георга Гисце, купца, человека, лицо которого не представляет собой ничего особенного - только некоторая миловидность черт и привычная сметливость торговца в чуть скошенных маленьких глазах. Зато вокруг фигуры Хольбейн развернул настоящие чудеса - он обставил портрет множеством самых разнообразных и прихотливых предметов: какими-то шарами, ножницами, розовыми цветами в узорчатой вазе тончайшего стекла. «В первые годы своего второго английского периода ( ) Хольбейн главным образом пишет немецкое купечество, живущее в Лондоне, - свидетельствует исследователь. - Вероятно, применяясь к заказчику, он вырабатывает теперь новые приемы в портретной живописи: уделяет несравненно большее место пространству, интерьеру и вещевому материалу, характеризующему занятие модели...» Вообще надо сказать, что еще одним из многих умений Хольбейна было умение применяться к обстоятельствам, каковы бы они ни были. Его работу в середине 1530-х годов прекрасно характеризуют два портрета. Первый - портрет Георга Гисце, купца, человека, лицо которого не представляет собой ничего особенного - только некоторая миловидность черт и привычная сметливость торговца в чуть скошенных маленьких глазах. Зато вокруг фигуры Хольбейн развернул настоящие чудеса - он обставил портрет множеством самых разнообразных и прихотливых предметов: какими-то шарами, ножницами, розовыми цветами в узорчатой вазе тончайшего стекла.

Портрет Дирка Берка из нью-йоркского музея Метрополитен, написанный Хольбейном в те же годы, совсем иной: здесь интерьер и вообще все постороннее сведено на нет, внимание приковано к лицу модели, о которой можно сказать, что это человек сильный, страстный, умный, очевидно, одержимый какой-то одной идеей... Портрет Дирка Берка из нью-йоркского музея Метрополитен, написанный Хольбейном в те же годы, совсем иной: здесь интерьер и вообще все постороннее сведено на нет, внимание приковано к лицу модели, о которой можно сказать, что это человек сильный, страстный, умный, очевидно, одержимый какой-то одной идеей... С 1536 года Хольбейн становится придворным художником английского короля Генриха VIII и в этом совершенно новом для себя положении осваивается с удивительной быстротой. Он пишет несколько портретов самого Генриха (особенно поразителен рисунок: король с лицом мясника, мутными гнилыми глазами и реденькой бородкой, - соединение чванливости, грубой силы и грубого, но большого ума). Он пишет портрет королевы Джейн Сеймур, выдержанный в тончайшей зелено-коричневой гамме, - роскошному наряду королевы как бы противоречит рисунок судорожно сжатых рук и истовое выражение лица, но это внешнее противоречие сообщает портрету особую драматическую силу... По поручению короля Хольбейн несколько раз выезжает на континент, где пишет портреты европейских принцесс, которыми сластолюбивый Генрих интересовался с матримониальной целью. Его мастерство не столько растет, сколько видоизменяется и стано­вится живее и богаче, - и трудно сказать, каких бы высот художник еще достиг, если бы эпидемия лон­донской чумы осенью 1543 года не оборвала его жизнь. С 1536 года Хольбейн становится придворным художником английского короля Генриха VIII и в этом совершенно новом для себя положении осваивается с удивительной быстротой. Он пишет несколько портретов самого Генриха (особенно поразителен рисунок: король с лицом мясника, мутными гнилыми глазами и реденькой бородкой, - соединение чванливости, грубой силы и грубого, но большого ума). Он пишет портрет королевы Джейн Сеймур, выдержанный в тончайшей зелено-коричневой гамме, - роскошному наряду королевы как бы противоречит рисунок судорожно сжатых рук и истовое выражение лица, но это внешнее противоречие сообщает портрету особую драматическую силу... По поручению короля Хольбейн несколько раз выезжает на континент, где пишет портреты европейских принцесс, которыми сластолюбивый Генрих интересовался с матримониальной целью. Его мастерство не столько растет, сколько видоизменяется и стано­вится живее и богаче, - и трудно сказать, каких бы высот художник еще достиг, если бы эпидемия лон­донской чумы осенью 1543 года не оборвала его жизнь.